Г. В. ПЛЕХАНОВ.
(1918 - 1920 г.)
Плеханов умер в трагической обстановке. Перед смертью он
разошелся не только с авангардом с передовым отрядом русских
рабочих; но даже большая часть недавних единомышленников покинула
его. Война и русская революция отбросила Плеханова в лагерь его
вчерашних врагов-оппортунистов, с которыми он вел беспощадную и
блестящую борьбу.
Плеханов умер духовно одиноким, несмотря на свои огромные
неувядаемые заслуги пред русским и Западно-европейским рабочим
движением.
Революция безжалостна. Как Сатурн она пожирает детей своих, ни
на секунду не останавливая своего бешенного хода. Она свергает
вчерашних вождей и авторитетов своих и завтра она погружает их в
недра политического небытия. Наше время - жестокое время,
беспощадное и неблагодарное. В вихре событий, человеческая
личность исчезает как пылинка, грандиозное кажется мелким и
обыденным.
Когда-нибудь в трагической дали для будущих поколений из-под
пыли десятилетий встанут во всей титанической мощи и отдельные
события, мимо которых мы проходили равнодушно, - и отдельные
личности, забытые, затертые современным ураганом, - и будущее
воздаст прошлому должное и восстановит историческую перспективу.
И думается, что звезда Плеханова снова засияет со всем присущим
ей блеском.
Нам, коммунистам большевикам, трудно говорить о Г. В. Плеханове
ровным и беспристрастным тоном исследователя, хотя Плеханова уже
нет, хотя Плеханов - прошлое: слишком еще свежи события, слишком
еще памятна недавняя борьба не на живот, а на смерть...
...Июль 1917 года. Временное правительство вместе с господином
Алексинским, сотрудником плехановского "Единства" сочиняет
нелепую провокационную, позорную и гнусную легенду о Ленине и
Троцком, выставляя их агентами немецкого генерального штаба;
создается процесс, ведется следствие. Плеханов знал, что это -
гнусная ложь; Плеханов слишком умен, слишком хорошо знал он
Ленина и Троцкого, чтобы поверить клевете. Но Плеханов молчит в
своем "Единстве". Никто не слышит весского авторитетного слова
его, он не выгоняет из "Единства" Алексинского. Это молчание было
тяжким грехом, грехом Плеханова пред русским, пред
Западно-европейским рабочим, большим и горшим, чем все остальные
промахи и ошибки Плеханова. Разве это можно забыть, вычеркнуть из
памяти?..
Но мы, большевики, знаем также и другого Плеханова...
Плеханов - отец русского революционного марксизма. Он первый
пророк и провозвестник рабочего движения в России и русской
пролетарской революции. Он первый открыл русского рабочего, как
опору, как основу, как фундамент для борьбы за социализм в
России. Теперь это для нас - труизм, - шаблонная известная
стертая истина, но 40 лет тому назад нужно было иметь огромный ум
и чутье, чтобы сказать то, что сказал тогда Плеханов: -
революционное движение в России восторжествует только как
революционное движение рабочих. - Тогда это было совсем не
очевидно. Лучшая часть революционной интеллигенции видела тогда в
рабочем только отрицательное, только язву капитализма. Русская
община, стихийные пугачевские бунты были основой, альфой и омегой
революционной тактики. Плеханов открыл русского рабочего и
впервые в России раздалась проповедь классовой борьбы, проповедь,
что всякая классовая борьба есть борьба политическая.
За социализм как за продукт рабочего движения Плеханов боролся в
течение почти всей своей сорока летней литературной и
революционной деятельности. Его полемика с Михайловским, В. В. и
другими народниками - одна из самых поучительных и интересных
страниц истории нашей русской общественности. Плеханов не
переставал твердить, что все надежды перескочить этот этап
исторического развития пустые иллюзии, безжалостно разбиваемые
действительностью. В этом вопросе Плеханов оставил нам богатейшее
литературное наследие, отнюдь не потерявшее всю ценность и в
настоящее время,когда идет борьба уже за ликвидацию
капиталистических отношений.
Плеханов - отец не только русского марксизма, а марксизма
вообще. Он ученик Маркса и Энгельса, он правоверный,
ортодоксальный последователь их, но он принадлежит к разряду тех
учеников, которые идут дальше своего учителя, одевая теорию в
плоть и кровь новых явлений, событий и фактов - разрабатывая,
совершенствуя и углубляя построения своего учителя. Плеханов в
совершенстве владел духом, методом учения Маркса. Под его пером
революционная доктрина оживала во всей своей гибкости, глубине и
беспощадной строгости. Это удается не всем ученикам. Мы знаем
примеры, когда ученики превращали доктрину своего учителя в
догму, в нечто закостеневшее, застывшее. Этого не случилось с
Плехановым именно потому, что он прежде всего прекрасно овладел
самым методом. Плеханов не был схоластиком, не был сухим и
безжизненным догматиком. У Плеханова всем нам нужно учиться тому,
как подходить к различным сложным теоретическим вопросам с точки
зрения революционного марксизма.
Плеханов не останавливался на пройденном пути. Он неустанно
твердил <зады>, у него были любимые положения, любимые мысли,
которые он неустанно повторял чуть не в каждой статье: - бытие
оределяет сознание, а не сознание определяет бытие - и т. д., но
посмотрите, проследите, как это "старое" казалось новым, как оно
становилось не шаблонным, а свежей мыслью, находящей подкрепление
и дальнейшее развитие с совершенно новой точки зрения, как на
ваших глазах известное вам положение получало новое освещение и
облекалось в живую ткань "гущи жизни".
Никто из современников так превосходно не знал французских
материалистов 18 века, немецких философов Гегеля, Фихте,
Фейербаха, как Плеханов. В этой области Плеханов не знал себе
равного. У нас, марксистов, вообще мало людей с большим
философским образованием. Философские вопросы у нас вообще в
загоне, на задворках. Маркс и Энгельс высказали много гениальных
блестящих положений, но в систему все это привел Плеханов. Тому,
кто хочет основательно изучить философские основы марксизма, нет
другого пути, нет для того других книг как книги Плеханова.
Западно-европейская социалистическая литература еще беднее нашей
в этом отношении.
Плеханов в вопросах философии был диалектическим материалистом.
Научная борьба Плеханова за материализм приобрела в 20-м столетии
особый характер. Буржуазия уже давно пошла под уклон. Она уже
давно стала изживать себя не только в области производственных
отношений, не только в области политики, но и в сфере науки и
искусства. Политической реакции и оскудению буржуазии
соответствовало в последние годы и попятное движение в области
научной мысли. В частности былой материализм 18-го столетия,
дарвинизм, стал сменяться попытками примирить религию с наукой,
все больше и больше выдвигая реакционную сторону кантианства.
Появились эквилибристы и софисты философской мысли: сначала
Авенариус, а затем блестящий и умный Бергсон, покладистый Джемс с
прагматизмом и т. д. Материализм был об'явлен устаревшим, наивным
учением. Буржуазная реакция в области философской мысли нашла
своих сторонников и в среде социалистов. Борьба Плеханова за
материализм была борьбой против разлагающейся буржуазной
идеологии, борьбой против господствующего течения среди ученых.
Плеханов был беспощаден и вступил в эту борьбу во всеоружии
знания истории философии. С какой уничтожающей критикой выступал
Плеханов против наших эмпирио-монистов: Богданова, Базарова и
Луначарского! Факт тот, что после статей Плеханова философские
упражнения Богданова, Базарова и Луначарского завяли и стали все
меньше и меньше привлекать к себе внимания.
Есть одна область, где колоссальная роль Плеханова, нами,
марксистами, недостаточно оценена. Это область литературной
критики. Плеханов оставил нам много статей и книг из истории
русской общественной и художественной мысли: его книга о
Чернышевском, его статьи о Белинском о Герцене, об Успенском, о
Некрасове - далеко не полный перечень того, что было написано
Плехановым. Здесь Плеханов выступает пред нами как единственный и
несравненный истолкователь истории нашей общественной мысли с
точки зрения марксизма. Статьи Плеханова о Белинском, об
Успенском это - шедевры в области марксистского освещения истории
нашей литературы, доселе ни в какой мере не превзойденные никем.
Такие солидные и "нейтральные" ученые как Овсянников-Куликовский
в свое время воздали должное этой стороне деятельности Плеханова.
Достаточно отметить, что Плеханов впервые истолковал и раз'яснил
Успенского русской читающей публике. Здесь приходится сказать то
же самое, что мы сказали о философских работах Плеханова: для
того, кто хочет познакомиться с историей нашей общественной мысли
и с нашей литературой - с марксистской точки зрения - Плеханов
целый клад. С тонким художественным чутьем Плеханов соединял
основательнейшее знакомство с предметом, глубокое уменье и
способность к анализу. В этой области Плеханов наглядно показал,
как нужно применять метод Маркса.
Плеханов и оппортунисты...
Едва ли многие знают, что Плеханов был первым, выступившим
против западно-европейских ревизионистов марксизма, начавших в
90-х годах пересмотр учения Маркса. Каутский и другие
ортодоксальные марксисты выступили уже позднее. В этой борьбе
Плеханов обнаружил всю присущую ему неутомимость и весь свой
блестящий полемический талант. Теперь едва ли кто-нибудь
сомневается в том, что пересмотр учения Маркса Бернштейником и
его друзьями в России - Струве, Туган Барановским - являлся ничем
иным как опошлением марксизма, желанием вылущить из марксизма все
его революционное содержание, приспособить, принизить марксизм до
уровня буржуазной постепеновщины. Но стало это очевидным в
огромной степени, благодаря Плеханову...
Стиль Плеханова полон блеска и той изящной простоты, которая
дается только полной ясностью мысли и острым, гибким умом.
Прекрасным русским языком Плеханов владел как немногие. Как
полемист Плеханов был опаснейшим противником. Его полемические
реплики были часто по истине убийственны и всегда уместны. К
ядовитой, беспощадной иронии, к полемическому задору у Плеханова
всегда и неизменно прибавлялось сознание своего превосходства. Он
говорил и писал "как власть имеющий". Многих это коробило. Но
Плеханов имел на это право: эрудиция его была колоссальна, а про
полемическую силу Плеханова можно сказать: стрелы ее - стрелы
огненные.
Плеханов не знал золотой середины. Раз убедившись в правильности
того или иного положения, Плеханов шел до логического конца.
Вчерашних друзей он отметал и отбрасывал в стан решительных
врагов своих, со вчерашними союзниками он разрывал свой союз и
шел своей дорогой, уверенный в своей правоте. Поэтому, всякий
промах, всякий уклон превращался у Плеханова в крупнейшую ошибку.
Это отнюдь не противоречит гибкости ума, так как у Плеханова ум
был не только гибким, но и в высшей степени последовательным.
Плеханов, как тактик, сделал ряд грубейших тактических ошибок.
Он окончил жизнь свою окруженный самыми правыми оборонцами. Ум
Плеханова ушел в теорию. В области тактики он был слаб. Это
сплошь и рядом бывает с великими людьми. Толстой был гениальным
художником, но очень слабым философом, хотя сам о своих
способностях он был обратного мнения. Горький также -
превосходный художник, но весьма посредственный публицист и т. д.
Тактика вообще была ахиллесовой пятой Плеханова. В том, что
Плеханов был вместе с меньшевиками, а потом с оборонцами,
сказалась не только тактическая слабость Плеханова, но и то, что
Плеханов принадлежал всем умом и сердцем своим к тому периоду, к
той эпохе рабочего движения, которое создалось, выросло и окрепло
после поражения парижской коммуны. Это был период легализма,
парламентаризма, роста профессиональных союзов в рамках "мирной
борьбы". Мы знаем, что "свихнулся" не только Плеханов, свихнулся
Каутский, Гед и ряд других корифеев прошлой эпохи. Правда,
Плеханов был связан с русским революционным подпольем, но он был
больше связан все-таки с Западом.
Но тут следует отметить, что Плеханов любил наше революционное
подполье, любил его, как оно сложилось у нас со времен Герцена. В
этой области Плеханов был - большевик. В качестве меньшевика
Плеханов вел с большевиками самую безжалостную борьбу в 905-6
годах, но когда позже большинство меньшевиков увязло в
ликвидаторской тине, когда меньшевики заявили, что подполье
выродилось, изжило себя, Плеханов порвал с меньшевиками, стал
поддерживать энергично большевиков и сделался сотрудником
"Правды". "Крот, ты хорошо роешь", - бросил Плеханов
революционному марксистскому подполью в годы самой отчаянной
реакции, ренегатства и измен. Все мы помним его статьи в "Правде"
против Потресова. "Под градом пуль" - так озаглавил одну из серий
статей своих тогда Плеханов.
Во время войны от Плеханова отошли даже меньшевики. Плеханов
винил исключительно Германию, он утверждал, что союзники и
царская Россия ведут справедливую войну; он нападал на германских
социал-демократов и находил правильной позицию французских и
английских социал-шовинистов. Точка зрения Плеханова на
февральскую революцию, на временное правительство - известны. Но
не всем известно, что в октябрьские дни Плеханов решительно
высказался против попыток Керенского взять Петроград при помощи
казаков Краснова. Когда Керенский, приближаясь к Петрограду,
овладел Красным Селом, к Г. В. Плеханову был прислан в качестве
посредника, или, может быть, явился по собственной инициативе
известный революционер, приятель Плеханова и предложил Плеханову
взять на себя составление министерства, как только казаки войдут
в Петроград, Плеханов ответил: "Я сорок лет отдал пролетариату и
не буду расстреливать его даже тогда, когда он идет по ложному
пути".
Из этого видно, что, не смотря на все свои последние ошибки и
уклоны, в Плеханове жив был дух старого революционера, который
сказывался даже в моменты тягчайших его заблуждений.
Имя Плеханова должно быть поставлено наряду с именами
Белинского, Герцена, Чернышевского. Плеханова нужно изучать;
нужно, чтобы каждый сознательный рабочий знал лучшие сочинения
Плеханова. Будет тягчайшим преступлением, если из-за ошибок
Плеханова начнут проходить мимо целого ряда его блестящих работ,
до сих пор не превзойденных.
А. Воронский.